Кто?

Зачем?

Как?

Арендовал магазин некий Максим Фрунзин, чьи паспортные данные были любезно напечатаны в договоре. Старик хотел подстраховаться, мельком показав договор и не дав мне шанса переписать или скопировать с него информацию. С его стороны конечно предусмотрительно, но мне с моей памятью не нужно ничего записывать.

Этот самый Максим и есть моя последняя зацепка.

Когда я дошёл до парковки с ожидавшей меня «Марусей», то увидел, что сюрпризы этого дня и не думали заканчиваться.

– Да ё-моё, что же это за день такой! – вырвалось у меня со вздохом.

И я имел на это полное право – прямо на моих глазах какой-то шпиндюк, непонятного возраста и происхождения, откручивал… То есть отковыривал… Если совсем точно, то вырывал с корнями значок с моей машины. Пара натужных движений, и его старания были вознаграждены. «Маруся» взвилась горестным плачем сигнализации, возвещая о акте вандализма, произведённым над ней, а мальчишка сорвался с места как опытный спринтер. Прошло секунд пять, и его пятки скрылись в маленькой арке между домов.

– Ох, шпана! – снисходительно произношу я, вынимая ежедневник из «кобуры».

Решил поймать пацана, придя на место преступления десятью минутами раньше. Конечно, можно вернуться и на значительное время, часа на два-три, чтобы просто не приезжать сюда, но мне захотелось именно проучить вора.

ШМЯК

Старик с хитрой улыбкой закрывал дверь канцелярского магазина, из которого я только что вышел. Значит у меня есть десятиминутная фора. И так, погнали – пробежка по стареньким дворам-колодцам, небольшой манёвр в навигационном изменении маршрута, и я, запыхавшийся, оказываюсь во внутренней стороне арки, куда побежит автомобильный вандал.

Ну и отдышка у меня!

Нужно срочно садиться на диету и в очередной раз бросать курить. Мысли о курение вызвали жгучее желание воспользоваться вредной привычкой дабы убить время, и я незамедлительно пользуюсь трёхминутной паузой, чтобы вместе с весенним чистым воздухом глотнуть дозу никотина. Полторы сигареты спустя «Маруся» заорала на всю улицу противной сигнализацией, предупреждая меня о полной готовности. Небольшая концентрация, и, ориентируясь по приближающемуся топоту, я вылетаю из угла и со всей дури толкаю вандала. По воле всемогущей инерции, он не справляется со своим весом и с размахом шлепается на землю, едва успев выкрикнуть что-то не очень лицеприятное.

– Ну что, добегался! – стараясь говорить как можно угрожающе, нависаю над ним грозной тучей.

Он поднял голову и я смог рассмотреть мальчишку более внимательно. Пронзительно зелёные глаза вонзились в меня как два кинжала, в которых не было ни капли страха. Напряжённое долговязое тело выдавало кошачью готовность броситься на меня, дай только малейший повод. С виду совсем юноша лет четырнадцати, который не выдавал в себе ни воспитание улицей, ни изголодавшийся нищеты, хотя судя по одежде потрепало его не слабо.

Гордый и бесстрашный, но очень голодный маленький волк.

И тут во мне что-то дрогнуло, зашевелилось и начало тыкаться во все незащищенные места, которые отвечали за родительский инстинкт. Нечто будоражило во мне сострадание к парню, а фантазия прислужливо подпитывала яркими образами, иллюстрируя как и что довело мальчика до воровства. Моя уверенность начала гаснуть, уступая место одной единственной мысли – парень больше «голодный», чем «волк».

– Есть хочешь? – неожиданно для себя сказал я, и подал ему руку.

– Ну давай, – неожиданно для меня ответил он, и встал опираясь на мою руку.

Когда мы садились в машину, паренёк не источал ни тревоги, ни мысли о побеге. Потрясающая самоуверенность пойманного вора!

– Тут не далеко, – говорю я ему, пока сам пробиваю через свои контакты, где находится загадочный Максим.

– Да мне пофиг, – безразличным тоном отвечает «волчонок».

– Не боишься?

– Кого, вас? – сказал «наглёныш», хохотнув себе под нос. – Вы не страшный, а я всегда на «шухере».

Демонстрации ради, он резко снял с блокировки дверь и открыл её на полном ходу. Волчонок покусывает руку, показывая что для него нет понятия «хозяин». Ну и ладно, если ситуация войдет в стадию «швах», то ШМЯКом я это исправлю.

– Как же ты докатился-то до такого? – пытаюсь разрубить узел неловкого молчания, не обращая внимания на воинственный настрой парня.

– Вот не надо только меня учить! – огрызается, гадёныш.

– Поосторожнее! – рыкнул я на него. – Я тебя жрать везу по доброте душевной, хотя мог бы органам сдать. А ты тут сидишь и выёживаешься. Мне интересно, на кой хрен тебе этот знак.

– Привычка с детства – кушать каждый день. Продашь пять таких, и похавать можно нормально. Кстати, Лёня.

– Саша. Может отдашь? И так сейчас поешь…

– Держите, уже не нужен.

Я снова уперся в свой телефон, связываясь со своими информаторами.

– А что родители? – наконец вылез я из телефона.

– Пьют эти твари, – процедил сквозь зубы Леня. – Плевать им на меня. Сначала даже в детский дом отдали, потом через семь лет спохватились – вытащили. Лучше бы там оставили. Придурки! У них квартира прямо возле Китай-Города, а они даже этим воспользоваться не могут. Они вообще ничего не могут. Только водку жрать.

Сирота при живых родителях – никогда с таким не сталкивался. Стоило мне представить картину во всех красках и сердце неприятно скукожилось липким комком.

Наверняка ублюдки сидят там у себя, пьют и ругают все правительства вместе взятые, чувствуя себя настроенными на волну тонких миров и осознавая в себе глубочайших критиканов. Оно и понятно – ведь так не скучно, так каждый день чем-то наполнен. Со стаканом проще чувствовать себя великим и уникальным, нежели ежедневно детские какашки убирать и штаны на работе просиживать. Конечно, по утру они могут взглянуть вокруг себя с разрывающейся башкой и наглухо пропитым пищеварительным трактом. Но увидеть они могут лишь дерьмо, да такое, что никаким Гераклом не разберёшь, и становится «великим мыслителям» противно, обыденно и скучно. А средство от скуки давно уже придумано, не надо далеко ходить за изобретением колеса – вот оно, за углом. Легко в употреблении, дешево обходится и никаких усилий, и так по кругу, пока несчастные дети не найдут таких родителей в луже собственной мочи и рвоты, с отказавшими почками или заплывшим жиром сердцем.

Через час мы добрались до места назначения – подмосковный музыкальный клуб «Party-Phone». Именно там должен был работать Фрунзин, а я убивал двух зайцев – накормить и допросить одним махом.

Внутри заведение оказалось вместилищем музыки во всех её формах – на шоколадных стенах были приклеены настоящие пластинки и упаковки от них, вперемешку с настоящими нотами; углы заполнены